Этот припев выступил саундтреком к последним семи минутам победы «Унион Берлин» над «Боруссией Дортмунд» со счетом 2:0 в прошлое воскресенье. В эти мгновения стадион «Ан дер Альтен Фёрстерай» пульсировал в своем ритме.
Дортмундцы были морально и физически сломлены к концу матча. По идее уставшими должны были быть берлинцы. Они не только совсем недавно выходили на поле, но и устремлялись за мячом на протяжении большей части поединка, перекрывая пути для атаки, сменяя позиции с постоянным желанием.
Вместо этого блестящий 19-летний полузащитник «Боруссии» Джуд Беллингэм упал на колени после финального свистка, опустошенный перед безнадежной задачей взлома лучшей обороны в Бундеслиге. Пока, по крайней мере, лучшей команды Бундеслиги — «Униона Берлин».
Их успехом легко наслаждаться, но сложнее объяснить. У этого клуба нет миллиардера-благотворителя. Выход в высший дивизион впервые произошел в 2019 году, когда целью было выжить и прогрессировать. Дважды с тех пор они пробились в еврокубки.
Но это что-то другое.
Десять туров и «Унион» лидирует в таблице, опережая «Баварию» на четыре очка. Команда также выступает в Лиге Европы. «Мальмё» был встречен с таким же сопротивлением в прошлый четверг. Тогда с голом пришлось подождать, но песни были прежними.
Фан-культура в «Унионе», несмотря на относительно небольшую вместимость стадиона в 23 тыс. человек, теперь вызывает зависть по всей Германии. Для британской публики это может быть также другим миром.
Когда Элеонора Рузвельт, тогда первая леди Соединенных Штатов, посетила Бразилию в 1944 году, говорят, что, увидев силу и красоту водопадов Игуасу, ее реакцией было восклицание: «Бедная Ниагара!».
Бедная АПЛ. Это You’ll Never Walk Alone, но каждую минуту каждого матча, а затем и потом еще. Стадион заполнен за 75 минут до начала поединка и остается таким еще долго после свистка. Настроение скорее ободряющее, чем запугивающее.
«Игра с болельщиками за нашей спиной помогает, — говорит защитник берлинцев Юлиан Рюэрсон, — это дает вам больше энергии. Вы чувствуете это во время разминки, когда выходите в первый раз, потому что после разминки он полон».
Норвежский вингбек перешел в клуб, когда тот выступал во втором дивизионе, но остается ключевым игроком. На его лице улыбка, но в голосе одышка, он говорит всего через несколько минут после того, как помог команде сотрясти «Дортмунд». Выигрывать матчи теперь стало привычкой.
«У нас всегда есть уверенность, что мы можем победить кого угодно, особенно здесь».
Но как им на самом деле удается это делать?
«Как мы всегда это делали. Придерживаемся того, в чем мы хороши. Придерживаемся плана. Играем смело. Наша оборонительная организация была на высоте, и в этом году мы очень хорошо использовали контратаки, а сегодня мы сделали это снова. Тяжело работаем».
Тяжелая работа — вот как этот клуб определил себя.
Слово «eisern», составляющее половину непреходящей мантры «Eisern Union!» буквально означает железо, но представляет собой нечто гораздо большее. Это напоминает об их происхождении из рабочего класса, клубе металлистов из Копеника — района юго-восточного Берлина, который был частью старой Восточной Германии.
Желтый кирпич, из которого построен фасад главной трибуны стадиона, призван напоминать кирпичи заводов в полумиле от них на берегу реки, где был основан «Унион». Фанаты по-прежнему обычно изображаются как рабочие с лопатой в руке.
Все это часть мифологии, которая делает этот клуб одним из культовых в Европе.
Некоторые из них, как могут признаться фанаты, стали немного преувеличенными. История болельщиков, буквально сдающих кровь, чтобы собрать деньги для клуба — «Bleed for Union» — хорошая байка. Его главным следствием было привлечение внимания спонсоров для вложения средств в берлинцев.
Хотя есть и те, кто утверждает, что слышал от них знаменитую песню «Долой стену!», многие признают, что этого не было. И пусть диссиденты в основном болели за «Унион», прямое противодействие Штази было практически невозможно. Такой клуб не смог бы выжить в Восточной Германии.
Другие байки, однако, и в самом деле экстраординарны. Служба рождественских гимнов, которая началась с того, что 89 человек прошли на стадион в 2003 году, превратилась в берлинское мероприятие, которое ежегодно посещают 30 тыс. человек — его копируют клубы по всей стране и освещают во всем мире.
История о том, что в 2009 году 2 333 болельщика в общей сложности потратили 140 тыс. человеко-часов на восстановление этого стадиона? «Восстановление стадиона — это не миф, — говорит Джейкоб Свитман. "Я никогда не видел ничего подобного. Это был поистине удивительный подвиг тех фанатов".
Свитмен — англичанин по происхождению, берлинец по выбору. Дни, когда он был известен здесь как "фанат 'Ипсвича'", давно прошли. За последние 15 лет он сделал больше, чем кто-либо другой, для распространения своих фанатских предпочтений в англоязычном мире.
"Я был на последней игре на старом стадионе", — говорит он с явной гордостью.
"Все до одного плакали. Люди обнимали друг друга. Вы знали всех, кто работал на стройке стадиона, потому что им выдали эти ярко-красные каски. Вы только увидели кого-то в каске, а их уже вовсю похлопывали по спине и обнимали везде, куда бы они ни пошли. Это было замечательно. Я не могу вычеркнуть эту романтику из воспоминаний".
"Атмосфера, любовь. Я просто чувствовал себя желанным гостем. Сначала я не говорил по-немецки. Это было задолго до реконструкции стадиона и данной истории. Это было в региональных лигах, и я не видел, чтобы они побеждали в течение нескольких недель. Но болельщики остались, их было шесть или семь тысяч".
"Здесь все еще есть чувство общности. Люди стоят на том же месте на террасе, что и 30 лет, рядом с одними и теми же людьми, поколение за поколением. Это грустная история о том, что значит стать официальным лицом в клубе. Я потерял свое место на трибунах".
Когда "Унион" нуждался в ком-то, кто мог бы справиться с постоянно растущими требованиями международных СМИ, Свитмен был очевидным выбором. По крайней мере, для клуба. Другие могли бы выбрать подростка для работа в соцсетях. "Я плохо разбираюсь в смайликах", — признается он.
"Моя роль состоит в том, чтобы привести нас в англоязычный мир, но также и в том, чтобы передать эти корни, чтобы новые люди понимали, откуда мы пришли и что это такое".
"Я действительно к этому прикипел. Но с тех пор, как я наблюдаю за этим футбольныйм клубом, я видел так много вещей, что не верится. Каждый раз это меня просто поражает. Когда я иду покурить, выхожу на балкон и смотрю на поле. Это моя маленькая сказка, ставшая реальностью".
Он в этом не одинок.
"Если вы прогуляетесь по офисам, то увидите, что каждый человек — фанат. От маркетинга до продажи билетов — эти люди всю свою жизнь этим занимаются. 80 процентов живут в Копенике. Дирка Зинглера, президента клуба, привел на игру его дедушка. Это то, что связывает их всех вместе".
"Все это часть того, что делает клуб особенным".
Эти незначительные выгоды, это редкое чувство общности могли бы объяснить привлекательность "Униона". Это может даже объяснить, как он смог выйти в первую Бундеслигу. Это не объясняет, как он сейчас оказался на самой вершине.
"Это совершенное безумие".
Чтобы рассказать эту историю, нужно рассказать историю Урса Фишера.
Знаменитый берлинский университет им. Гумбольдта за 212 лет своего существования выпустил 29 лауреатов Нобелевской премии, в том числе Альберта Эйнштейна. То есть один раз в семь лет. Урс Фишер — один на миллион.
Есть много причин, по которым людей тянет в Берлин. Одни хотят исследовать прошлое, другие стремятся формировать будущее. Фишер просто здесь, чтобы работать.
Он не романтик. В нем нет страсти к путешествиям. Он никогда не покидал Швейцарию в качестве игрока или тренера до того, как занял нынешнюю должность в 2018 году, но в его послужном списке было чемпионство с "Базелем", и он преобразовал "Унион". Его новый контракт праздновался больше, чем выход команды на первое место.
"Урс Фишер действительно топ-тренер", — говорит Кристоф Бирманн. "Люди не признают этого, потому что он не очень хорош в маркетинге. На самом деле, он отказывается в этом участвовать. Иногда другие члены клуба, и я бы не сказал, что это расстраивает, должны поощрять его [вести себя иначе]".
"Если Юрген Клопп находится на одном конце спектра, всегда находя правильную фразу для объяснения ситуации, то Урс находится на противоположном, и он это знает. Но он выглядит скучнее, чем есть на самом деле. Он делает то, что должен делать на тренировках и в раздевалке".
Бирманн, опытный журналист издания 11Freunde, провел целый сезон в клубе после его повышения в классе в 2019 году. В этом составе осталось всего четыре игрока, в том числе Рюэрсон, но присутствие Фишера важнее, чем смена состава.
"Все дело в рекрутинге, но также и в том, что Урс делает с этими футболистами. Если вы посмотрите, например, на Рани Хедиру. Он всегда был добротным игроком Бундеслиги, но теперь он выглядит классным игроком Бундеслиги, потому что они так много работали с ним".
"Они показали ему видеоролики, объясняющие, чего именно они хотят от него в роли полузащитника, и тот внес коррективы в свою игру. Вы можете увидеть это улучшение почти у каждого футболиста, работавшего под руководством Урса. И если они этого не добиваются, то уходят".
Бирманн затягивается сигаретой и жестикулирует в сторону поля, где "Унион" находится на полпути к победе над "Дортмундом", обладающим якобы лучшим составом.
"Вы только посмотрите на них, — говорит он. 'Они так организованы в обороне, что игрок с мячом всегда находится под давлением. Все помогают друг другу, поэтому зазоров почти нет. В Бундеслиге нет никого, кто лучше организован в обороне'.
Статистика подтверждает это. Ни один другой клуб не уступал так мало.
'Это достойная команда, полная уверенности в себе. У нее есть определенные качества, но это не значит, что клубы АПЛ выстраиваются в очередь, чтобы купить ее игроков. Но здесь у всех позитивный настрой. Болельщики никогда не освистывают футболистов или придираются к кому-то одному из них, если у него плохой день'.
Кристофер Триммель провел 45 минут в матче против 'Мальмё'. 35-летний капитан и икона клуба выступает за 'Унион' с тех времен, когда тот был во втором дивизионе. Временами он выглядит человеком на пределе своих возможностей. Коллега заглядывает в ложу для прессы. 'Триммель выглядит старым'.
С этим он обретает второе дыхание, мчась по линии поля, как спринтер мирового класса, оставляя своего опекуна из 'Мальмё' позади, пока толпа ревет от восторга. Против 'Дортмунда' всего несколько дней спустя он мастерски справился с Рафаэлем Геррейру и остальными.
Фишер добился этого от него, но его мастерство в том, что он собрал воедино разрозненную группу. В 2020 году, когда ветреный Макс Крузе приехал на тренировку на своем Lamborghini, некоторые опасались, что тот не впишется в игру коллектива. Вместо этого он выдал два хороших сезона.
Триммель? Он прибыл в своем мотоциклетном комбинезоне, со шлемом в руке.
'У него артистическая душа, — говорит Свитман. Идентифицирующая [клуб] фигура.
Триммель настолько настроен на болельщиков, что его слова в честь уходящего на пенсию Фабиана Восса — давнего лидера болельщиков в Форест Энд — до сих пор находят отклик.
Речь шла не только о нас и игре, — сказал он. В Юнионе этого никогда не бывает.
Это был ноябрь 2019 года, и Фабиан Восс повесил микрофон спустя 13 лет. Человек, известный как Фосси, получил заслуженные проводы в матче против менхенгладбахской Боруссии. Специально из-за границы по этому случаю прилетел экс-капитан клуба Дамир Крейлах.
Роль Фосси досталась Али. Теперь он дирижер, поднимающий болельщиков со своей трибуны в Форест Энд. На этой трибуне, прикрытой устаревшим ручным табло, находится самая шумная из трех трибун с террасами.
Против Мальмё его фанаты вывесили огромное изображение самолета, сопровождаемое сообщением: Пристегните ремни, Унион в Европе. Через три минуты после начала поединка оно все еще висело, пока его не сняли болельщики.
Тело Али часто искажается таким электричеством, что кажется, что он переживает внетелесный опыт. Это исполнительское искусство. Когда игроки подходят после поединка, происходит полное ниспровержение того, что некоторые считают естественным порядком в футболе.
Он обеспечивает развлечение. Игроки становятся зрителями.
Здесь болельщики — часть этого, — говорит Кристиан Арбайт. Они чувствуют, что это не просто ребята, которые приносят деньги, но и самая важная часть атмосферы.
Арбайт — человек, номинально отвечающий за процессы в день матча. Он не только пресс-атташе, но и диктор стадиона. Иногда кажется, что это самая легкая работа в футболе.
Самый первый раз, когда я как диктор стадиона что-то говорю, происходит за 20 минут до начала игры. После этого все. У нас нет музыки после гола или чего-то еще.
Мы отличаемся от большинства клубов. Мы думаем, что стадион — это социальный плавильный котел. Они ждут две недели, чтобы снова встретиться. Они приходят сюда, пьют пиво, едят сосиски, что угодно, и в первую очередь рассказывают о том, что происходило последние две недели.
Музыка, которая заполняет эти последние 20 минут, определенно принадлежит Униону. Визгливый голос Нины Хаген, популярной панк-певицы, родившейся в Восточном Берлине, обеспечивает кульминацию. Песня? Eisern Union!.
Это достаточно популярно в Германии, но когда к нам подходят игроки, они говорят, что чувствуют себя абсолютно иначе, чем в любом другом клубе, потому что вас никогда не освистывают и всегда поддерживают даже в случае поражения. Если вы не выигрываете, это случается. Это спорт.
Для нас это немного смешно. Что в основном делает нас особенными, так это взгляды других людей, которые смотрят на нас и видят, что мы делаем что-то иначе, чем они. Мы делаем это так, как нам нравится.
Арбайт работает здесь с 2009 года, но стал фанатом клуба с 1986 года. Задолго до того, как я мог представить, что смогу работать в клубе, — говорит он. Как и в случае со Свитменом, в миф про Унион был вовлечен активный болельщик. Он тоже верит в силу этой синергии.
Наш бюджет по-прежнему находится в нижней четверти Бундеслиги. Стадион — второй снизу по вместимости. Есть много факторов, которые говорят против нас. Но если вы составили таблицу на основе того, сколько вы тратите на один балл, мы всегда в верхней части этой таблицы.
Мы не фокусируемся на вещах, которые делают нас маленькими. Мы фокусируемся на возможных сильных сторонах и пытаемся их использовать.
Это то, о чем мы много думаем. На самых важных позициях в клубе одни и те же люди, и такое же доверие. Весь клуб им близок. Например, стадион — это не только стадион. Это дом первой команды. Они здесь тренируются.
Здесь есть большая парковка, а с другой стороны стадион. Я сейчас сижу здесь. Правление располагается здесь. Президент здесь. У президента хорошие связи с разными фан-группами, даже с ультрас. Он умеет модерировать различные взгляды и ожидания.
Мы умеем не терять фокус на том, откуда мы пришли и что возможно.
Когда мы впервые поднялись в классе, все было направлено на то, чтобы попытаться остаться в дивизионе. Мы делали это, и мы сделали это во второй год, а также в третий год. Конечно, чем дольше вы остаетесь в Бундеслиге, тем выше ваши шансы остаться в ней еще дольше.
Недавно был момент, когда состав Униона собрался на частной взлетно-посадочной полосе в Берлине для полета в Мальмё. Он мог бы выиграть спортивную фотографию года в Германии, если бы у кого-то хватило присутствия духа или чистой наглости, чтобы рискнуть его запечатлеть.
Пока коллектив готовился к следующему шагу в Европе, Ларс Виндхорст, владелец 64,7% акций берлинской Герты, проходил в обратном направлении и бегло кивал. В настоящее время предприниматель пытается продать свою долю, и его время в клубе считается неудачным.
Для сотрудников Униона этот контраст соблазнителен. Может быть, они стали исключением, подтверждающим правило? Клуб, который показывает, что есть альтернатива безудержному капитализму? Клуб, который становится больше, чем сумма его частей, сотрудничая на всех уровнях, чтобы максимизировать ипроизводительность?
Есть такая фантазия, — признает Свитмен. Интересно, не восточногерманское ли это дело.
Не особо верят в свободный рынок, в капитализм. Многие люди возлагают на это большие надежды. Возможно, это происходит не на сознательном уровне. Никто не призывает к возвращению коммунизма, но есть элементы системы, которые работают не у всех.
Это настоящий триумф разумного планирования, того, чтобы жить по средствам. Само по себе это не может поддерживаться вечно. Мы не собираемся выигрывать Бундеслигу пять раз подряд. Но я думаю, что нас ждет большой успех.
Как и следовало ожидать, игроки более осторожны в выражении этой точки зрения.
Еще так много матчей и так много еще предстоит сделать, — говорит Рюэрсон. Его подход? Продолжать то, что мы делаем сейчас. Заражаться уверенностью, которую мы получаем от этих поединков, и просто продолжать идти. Делать то, что мы сделали, и смотреть только на один поединок вперед.
Но даже за пределами Униона есть те, кто готов думать о немыслимом.
Они могли бы даже стать чемпионом, если бы им позволила Бавария, — говорит Бирманн. Бавария, безусловно, лучшая команда в Бундеслиге. Но....
Закончится ли это приключение маловероятным триумфом или нет, есть ощущение, что Униону так или иначе воздастся, потому что он оказался в необычном положении.
Точно так же, как каждый культовый герой мечтает получить массовый успех, так и каждый массовый успех мечтает стать культовым героем. Как действительно клуб может надеяться быть и тем, и другим?
Что будет дальше? Это вопрос, который мне задают чаще всего, — говорит Свитман.
Как может такой клуб, как Унион, с таким мифическим статусом аутсайдера, оставаться верным своим корням и традициям, расширяя при этом фан-базу и становясь постоянным клубом Бундеслиги и еврокубков? Как вы можете сделать это, не теряя того, что в первую очередь делало его особенным?.
У меня пока нет ответа.
В планах увеличить вместимость стадиона до 38 тыс. мест. Проблемы только логистические. Членство в клубе уже есть. Берлинцы хотят более разнообразную фан-базу, но этому в значительной степени мешает список ожидания. Расширение вместимости арены решит эту проблему, но вызовет другие вопросы.
Останутся ли эти люди, когда что-то пойдет не так?.
Неудачи выковали Унион. Есть пессимистический страх, что успех может его испортить.
Те, кто присоединился к нам после того, как стадион был построен в 2009 году, лишь наслаждались успехам, — говорит Арбайт. Это никогда не останавливалось. Все двигалось вперед.
Что, если бы так не было? Что, если бы Фишер проиграл пять матчей подряд, а расширенная фанатская база, привыкшая к неустанному прогрессу, начала роптать на выступления команды?
Теперь у вас есть поколение новых болельщиков, привыкших к успеху, — соглашается Свитмен. В Унионе такое происходит впервые. Когда я впервые приехал сюда 15 лет назад, мы только что поднялись со дна, когда играли в Оберлиге с местными берлинскими клубами.
Как новое поколение фанатов справится с этим неизбежным временем, когда не будет такого успеха? Это действительно будет зависеть от того, насколько успешно клуб донес до людей наши ценности. До сих пор в это он весьма преуспел.
Я заметил, что люди верят в это. Людям это нравится. Если мы сделали свою работу правильно, то это не должно иметь значения.
Может показаться странным, что в такой момент есть какое-то беспокойство. Это лучшие времена, и все же есть те, кому более комфортно воспринимать испытания стоически. Здесь есть ощущение, что воспоминания выкованы в низах, а не на взлетах. У них не было успеха, о котором можно было бы кричать, — говорит Свитмен.
В 1968 году была победа в Кубке Восточной Германии, и было несколько повышений в классе. Был знаменитый матч за выживание в Оснабрюке, который команда проиграла по пенальти. Кстати, есть болельщики, которые скажут вам, что это была их любимая игра, потому что там было это единение.
Может быть, это берлинская сущность. На фоне военного туризма в городе есть гиды, которые с радостью вспомнят о коротком золотом веке 1920-х годов. Большинство людей голодало в 1920-е годы. Они не употребляли кокаин и не ходили в кабаре, — говорит Свитман.
Дэвид Боуи отправился на эти поиски в 1970-х годах, и с тех пор тысячи людей последовали его примеру в надежде, что их посетит то же самое божественное вдохновение. В 1990-х это был дом техно, но ничто не вечно.
Париж всегда Париж, говорят они. Берлин никогда не был Берлином.
Является ли этот успех иллюзией? Всего лишь мгновение времени. Результаты могут измениться в одно мгновение. Даже дух клуба зависит от людей. Звучит романтично, но есть много людей, которые понимают душу клуба, — отмечает Бирманн. Трудно поддерживать это.
Но способность Униона выстоять не следует недооценивать.
Не тогда, когда Юлиан Рюэрсон и Кристофер Триммель находятся на поле, обеспечивая эту связь и питаясь энергией, излучаемой трибунами. Не тогда, когда лидер трибун Али и Кристиан Арбайт дирижируют болельщиками.
Не тогда, когда Урс Фишер руководит командой. И не тогда, когда здесь находится Джейкоб Свитман, чтобы поделиться удивительными историями этого клуба.
Как поет Нина Хаген: Мы будем жить вечно.
Наша любовь. Наша команда. Наша гордость. Наш клуб.
