«В 17 лет я думал, что закончу с футболом»
— Как ты начал свой путь в большом футболе, кто привел тебя на поле?
— Папа привел меня играть во двор. Моя семья сама по себе была очень спортивной и, к счастью, была знакома с будущей женой детского тренера Дмитрия Викторовича Борисова, с которым мы дружим, кстати, по сей день. В 6 лет перед нами встал выбор — пойти в школу «Локомотива» или готовиться к первому классу. Родители выбрали футбол. Сначала я занимался со старшим возрастом, а потом, когда был набор в мой год рождения, меня принял в набор Сергей Клочков. Недавно у него был 60-летний юбилей, он до сих пор трудится в академии. Большая часть воспитанников «Локомотива» прошла через его руки.
— В «Локо» ты пробыл до 2009 года?
— Даже, наверное, до конца 2008-го. Потом я поменял академию и перешел в «Динамо» — в 12 лет, все-таки, судьбой ребенка в большей степени занимаются родители. Плюс удобно — получилось так, что мой год на несколько месяцев возглавил как раз Дмитрий Борисов, с которым мы дружили семьями. Потом мне довелось там поработать с Сергеем Силкиным и с Кириллом Новиковым.
— Тем не менее, через три года ты вернулся обратно. Почему?
— В 9-м классе у «Динамо» была практика, что выпускные 10-й и 11-й классы переводились в экстернат на базу в Новогорск. А я на тот момент учился в физико-математической школе рядом с домом, и родители решили не ставить all-in на футбол. Сказали, что в первую очередь мне надо учиться, а с футболом — смотреть по ситуации. Школа была хорошая, а футболе нельзя быть ни в чём уверенным — поэтому я и ушел из «Динамо». Думаю, что этот опыт мне в дальнейшем помог. Именно опыт перехода из команды в команду, которых во взрослой карьере у меня было достаточно.
К тому моменту в «Локомотиве» сменилось все руководство и я спокойно мог вернуться. Сергей Александрович Клочков остался, он поговорил с моей мамой, сказал, что хочет вернуть ребят, которых он еще сам когда-то набирал. А я в детстве болел за «Локомотив» и очень был рад, что все так сложилось, считаю, что мне повезло. Вернулся в итоге к Александру Михайловичу Катасонову, а выпустился у Николая Михайловича Ульянова — два очень опытных тренера, подготовившие не одно поколение футболистов. Вообще, в детстве удалось поработать с большим количеством тренеров и я безмерно благодарен каждому из них.
— Почему именно «Локо» выбрал поддерживать?
— Я вырос в Измайлово, на 9-й Парковой, рядом с метро «Первомайская». Это мой родной район, там до сих пор живут родители. Да и вообще — мое знакомство с футболом выпало на успешный этап «Локомотива». Откликается теплотой в душе, когда я вспоминаю и вижу фотографии. «Локомотив» меня влюбил теми успехами, мне было 8 лет. Я всю Лигу Чемпионов наблюдал с трибуны в основном, живьем был на матчах с «Барселоной», «Реалом», «Боруссией», «Арсеналом».
— Ты родился и вырос в Москве, играл в московских академиях, почему «Анжи»? Как так получилось?
— В наш выпускной год в «Локо», у меня была хорошая конкуренция на позицию. В команде три чемпиона Европы были — Саня Довбня, Серега Макаров и Дима Баринов. Постепенно получилось так, что Саню сдвинули в центр защиты и во взрослый футбол он вошел на этой позиции, а мы играли тройкой в центре. Ещё был, разумеется, Рифат Жемалетдинов, но он чуть по-другому использовался — в атаке. Кстати, год я проводил очень хорошо, мы в последние два года были самой сильной командой в России по своему году, но мне не предлагали ничего — было все очень неопределенно, в подвешенном состоянии.
После финального чемпионата России в ноябре, где мы одержали победу и я получил приз лучшего бомбардира, меня все еще не утвердили в дубль. 7−8 человек выбрали, но у них уже были контракты с клубом и с определенным агентом. У меня такого не было. Пару дней я думал, что закончу с футболом после этого чемпионата России, но меня все-таки позвали на просмотр в U-21. Потренировались, сыграли товарищеские игры, и примерно в эти даты мне позвонили из «Анжи» и предложили перейти к ним в основу. Рассказали план, проект, но мне в целом, конечно, было без разницы. Как и на деньги, так как у меня в принципе не было зарплаты.
Я съездил на разговор к Гаджи Гаджиеву, об это узнали в «Локо» и пытались уговорить остаться, но я понимал, что ставку будут делать на других ребят. Неизвестно, как бы сложилось, если бы я остался, потому что конкуренция была хорошая. Плюс очень сильный выпуск перед нами, 95-й год — братья Миранчуки, Корян. В итоге меня забрали буквально за какие-то копейки, около 270 тысяч рублей, из которых треть отошла «Динамо». Потому что за каждый выпускной год из трех последних выплачивается одинаковая сумма. Получилось, что за два года выплатили «Локо» и за один «Динамо». Так, в 17 лет я поехал на сборы с основой «Анжи»
«В аэропорту Ещенко спросил меня, чем я буду заниматься в клубе»
— Уже без мировых звезд?
— Да, в конце лета распустили звезд и мы вылетели по итогу. Зимой пришли в аренду Быстров, Бухаров, Алиев, Смолов. Но, к сожалению, слишком мало очков мы набрали за первую часть сезона. А я получил травму — думаю, что немножко переборщил с тренировками, потому что я очень сильно готовился к этим сборам. Итог — стрессовый перелом пятой плюсневой кости. Не выдержал с непривычки на взрослых нагрузках. Поехал на операцию в Германию, пропустил два с половиной месяца, вышел уже под конец сезона, сыграл около трех игр за дубль, и сезон закончился.
— Несмотря на то, что не особо получилось сыграть в РПЛ, много ли тебе дал тренировочный опыт со взрослой командой? Особенно, когда приезжают локальные звезды.
— Когда я зашел в аэропорт на сборы лететь, Ещенко спросил, чем я буду заниматься, потому что я был одет совсем не как футболист и выглядел очень молодо. Я ответил: футболом. Конечно, потрясывало, скорости выше значительно. Мало что успевал, но старался. И даже, по-моему, были неплохие отзывы на сборах от Гаджиева, но, к сожалению, не повезло — получил травму. Было еще приятно, когда Билялетдинов пришел — я на него маленький ходил, когда «Локомотив» чемпионат выиграл в 2004-м, а тут он со мной в одной команде оказался. Даже сейчас если я его где-то вижу и он меня узнает, мне чуть-чуть приятно.
— Удавалось с опытными побеседовать, поговорить, может быть, какие-то советы получал?
— Я стеснялся и много молчал, больше слушал. Старался просто впитывать всё, что вокруг происходит. Если кто-то подходил и что-то говорил, то я пытался вникнуть. Не могу сказать, что всё воспринимал хорошо, потому что бывали разные подсказки — иногда это был пихач не по делу, вообще к футболу мало относящийся. Что-то вроде: «зачем ты наступаешь?» Люди еще не знали, что у меня такой стиль игры. В общем, особо не общался с командой. Если подходить, спрашивать, то лучше к тренеру. С Гаджи Муслимовичем общался несколько раз и один из них мне очень запомнился. Я был травмирован, но вот-вот должен был выходить в общую группу, и он подошёл и поддержал меня так, что я был готов хоть сразу выйти и играть. Он тогда сказал: «Давай-давай, восстанавливайся, может быть, мы бы побольше очков набрали, если бы ты был здоров». Понятно, что чуть-чуть он слукавил, но мне очень приятно было.
— В «Анжи» ты провел полсезона. Вы выступили не лучшим образом, ты травмировался и в итоге сыграл всего три матча за дубль. Почему тебя захотел подписать «Ростов»?
— Мне было 18 лет. Для дублера мой контракт, может быть, был хороший, но для Премьер-лиги — копеечный. Плюс на тот момент мой агент хорошо общался с руководством «Ростова», а у них была текучка. Я приехал к ним когда народа практически не было — у кого-то закончились аренды, у кого-то закончились контракты. В общем, меня подписали на четыре года с небольшой зарплатой. Думаю, для них это был беспроигрышный вариант — если вдруг выстрелю — на мне могли и заработать.
— В любом случае, кого попало бы не подписали. Всё-таки, что-то в тебе было?
— Конечно, за полгода до этого я очень хорошо выступил в чемпионате России, и был на слуху по своему году. Да и травма в «Анжи» не была серьёзной. Повторюсь, это происходило в 18 лет. Будь мне 23-24 — да, было бы странно, но в целом подписывать молодых на перспективу — абсолютно нормально. «Ростов» в последние лет 5 очень много молодых игроков приглашает и в итоге у них совсем по-разному судьбы складываются.
«После нагоняя от Бердыева понял — играть не доведется»
— Ты пришел в период Божовича, верно?
— Да, и я благодарен ему за то, что он в меня поверил. По сути, он мог спокойно меня отправить в дубль — но, видимо, я ему понравился. А может быть оставил, потому что в целом игроков было немного.
— В любом случае, он поспособствовал твоему дебюту в Премьер-лиге против «Краснодара». Чем он запомнился?
— Помню, что я в первом же эпизоде так жестко сыграл против Газинского, что сейчас этот эпизод могли бы смотреть на предмет красной. Несколько эпизодов неплохо сыграл, разок меня Вандерсон проверил. Но я вышел при 0:2, так и закончили. Еще на угловом чуть не срезал мяч в ворота после удара Гацкана. Конечно, эмоций было море — все-таки в Премьер-лиге вышел. Тогда немного сложнее было в 18 дебютировать, даже замен было всего три.
— Не потряхивало?
— Бывает мандраж в плохом смысле, когда ты понимаешь, что он мешает тебе играть, а бывает в хорошем. Все три игры, что я отыграл, был именно хороший мандраж — даже когда мы 0:6 проиграли, я понимал, что от меня вряд ли ждут чего-то сверхъестественного, но играл, старался, даже по воротам ударил. Было очень круто сыграть против таких игроков, как Игнашевич, Березуцкие.
— Божовича убрали и пришел Гамула. При нем ты не играл — почему?
— Он и в дубле меня не особо котировал. Не знаю, может быть, ему было немного обидно, что его пацанов местных не взяли в основу, а я появился из ниоткуда и сразу на контракт. В любом случае, когда уже постарше был, мы пересеклись и он с теплотой то время вспоминал, говорит: «Ты у меня крови попил!». Я говорю, что он у меня тоже, на что он ответил: «Если бы я у тебя не попил, ты сейчас, может, в Премьер-лиге бы и не играл». Но мы по-доброму посмеялись и забыли.
— С приходом Бердыева ситуация не улучшилась — ты плотно закрепился в дубле. С чем это связано?
— За дубль, кстати, я играл стабильно. (смеется) На самом деле, после половины сезона я был готов уйти. Весной при нем я за основу не сыграл ни минуты. Лето перед сезоном, когда мы заняли второе место, было очень сложным для клуба, сборы прошли практически без Курбана Бекиевича, потому что он ездил и решал финансовые вопросы. На сборы в Сербию приехало около 13 человек.
Получилось так, что я все сборы играл левым защитником. Просто потому что не было народа. И, честно говоря, получал положительные отзывы от тренерского штаба. Дмитрий Сергеевич Кириченко мне говорил, что-то вроде «если бы мы знали, что ты нормально играешь на этой позиции, может выпускали бы». Я тогда понадеялся, что что-то поменяется в моем статусе, ну, хоть какое-то время получу, особенно с учетом кадровых проблем.
Однако, ближе к сезону начали подъезжать опытные, сильные футболисты — Нобоа, Сесар Навас и прочие. Короче, к первому туру состав нарисовался без меня. Понятное дело, меня не выпустили даже на замену. Перед вторым туром я тоже готовился, думал, что выйду, даже Виталий Витальевич Кафанов подходил, говорил: «Готовься, шансик будет». Не выпустили в итоге. Хотел уйти в аренду — не отпустили. А на третий тур отправили в дубль. За основу разок вышел в последней игре перед зимней паузой вместо Бори Ротенберга на 10 минут.
На зимних сборах я спросил, можно ли мне куда-то уйти. Мне сказали, что не стоит. Но подходил я к руководству, не к тренеру. К тренеру я боялся подходить, потому что как только он пришел, практически за год до этого разговора с руководством, у меня было с ним две беседы с разницей в две-три недели. И если первая прошла хорошо, то вторая — очень плохо. Я получил такой «нагоняй», что чуть ли не со слезами на глазах вернулся в номер на базе и понял, что мне, скорее всего, играть не доведется.
— Из-за чего так получилось? Сложный человек?
— Я думаю, что это смесь старой школы и специфики характера. То есть он, наверное, думал, что таким образом меня закалял. Я, конечно, закалился, но при всем этом, я думаю, что он не знал и не хотел знать, как я себя чувствовал.
— Предмет разговора был «Босс, хочу играть»?
— Нет, я спрашивал в чем мне нужно прибавить. Перед вторым разговором он попросил сделать нарезки своей игры и игры Иньесты. Ну, я и взял матч в финале чемпионата мира против Голландии. Он говорит: «Давай, рассказывай, что ты видишь», и когда я начал рассказывать, он меня обрубил и пошло-поехало. Может, я еще в настроение неудачно попал. Также стабильно раз в месяц он говорил, что у меня очень слабая левая нога, мол, нужно ее тренировать. Он сильный тренер и мне было очень тяжело, но я все равно старался с пользой проводить время под его руководством. Даже если он мне много чего не подсказывал — я хотя бы слушал, что он говорит игрокам на моей позиции.
— Как выбрался в итоге?
— В последний сезон за два дня до закрытия зимнего трансферного окна меня вызвал Бекиевич и сказал искать команду. Разумеется, я не нашел, потому что за год сыграл 10 минут на взрослом уровне левым защитником. Поэтому пришлось остаться, и эти три месяца были очень тяжелые. Потом сказали, что летом я на сборы не еду. Сначала попробовал в Чехию — ездили с Комличенко на просмотр в «Слован». Ехали через чешского агента, но мне кажется, что на Колю изначально рассчитывали, а на меня не особо. Две недели я потренировался там и меня не взяли. Потом уже мой агент перед самым началом сезона сказал, что можно поехать в «Факел». Так и получилось.
«Тосно на пустом месте быстро вырос и так же быстро умер»
— Не боялся, что надолго задержишься в ФНЛ? Премьер-лига вроде бы была не так уж и далеко, наверняка привык.
— Да выбора особо не было. Я даже не знал по сути, что такое Первая лига. Плюс я ехал в аренду — думал, что годик поиграю и вернусь в «Ростов», так как по контракту оставалось еще два года.
— В Воронеже ты провел свой первый полноценный сезон, можно сказать. Есть что вспомнить?
— Там я стал старше. Меня пару раз серьезно потряхивало в плохом смысле, потому что мне казалось, что я стою на краю — если тут не получится, то где еще? Начало оставляло желать лучшего, но через два месяца все на моей позиции получили травмы и альтернатив не оставалось. Лимита на молодых еще не было, команды были взрослые, крепкие, но все получилось, я забил гол «Ахмату» в кубке и после этого стал стабильно играть в составе — по итогу получил приз лучшему молодому игроку лиги. Хорошо провел сезон, в общем.
Вернулся в «Ростов», Бердыева уже не было — пришел Кучук. Я надеялся, что прошлый тренерский штаб ушел и теперь все будет по-другому. Кучук на четвертый день спросил: «Ты кто? На какой позиции играешь?». Тогда я понял, что все-таки на меня не рассчитывают. Появился вариант с «Тосно», но у меня оставался год контракта. Провели переговоры с «Ростовом», я продлился на год, повысив себе условия, и уехал в Тихвин. Там уже тогда был бардак. Надо было с тренером поговорить перед тем, как я ехал, потому что как оказалось, Парфёнову я тоже не особо нужен был.
— Тем не менее, ты Кубок России выиграл!
— Ну, выиграл, сыграл пару игр, да. Теперь в Википедии написано, что я обладатель Кубка. (смеется) Но я играл в первых раундах. В тот сезон как раз отвалилось очень много команд из Премьер-лиги в первом-втором раунде.
— Совсем в «Тосно» ничего интересного не было?
— Интересно было, когда клуб закрывался. Нас кормили завтраками, к нам приезжали перед финалом Кубка представители области, говорили: «Все будет хорошо, мы вас не бросим, вы только выиграйте Кубок, сохранитесь». Мы выиграли и превратились обратно в тыкву после этого. (смеется) Денег не платили, премиальные выплатили за первые несколько туров. Зарплату — за три месяца. В общем, клуб быстро на пустом месте вырос и так же быстро умер.
— В «Ростов» опять возвращался с надеждой?
— Я пересекся с Карпиным, но надежд особо не было — у меня оставался год контракта, а за плечами была не очень удачная аренда в «Тосно». Я уже понимал, что, скорее всего, мы будем прощаться, но неожиданно вроде бы понравился Валерию Георгиевичу. Меня хотели заявить, думали, что я пойду как доморощенный. Но мне не хватило проведенного времени в клубе и ничего не вышло. Я ждал места в заявке до конца августа, вариантов кроме Курска не было. В итоге место появилось, но меня не заявили.
— Почему?
— Не знаю. Вот так решили. Сказали до зимы, потом вернешься — люди уйдут из центра поля, и мы тебя оставим, будешь за основу бороться. У нас неплохая, кстати, команда в Курске была — Альшин, Акбашев, Дашаев, все опытные. Мы третьими закончили первую часть сезона.
— Понятно. Посреди сезона ты возвращался в «Ростов»?
— Да, в январе. Как и планировалось, люди ушли. Юсупов в Динамо, Гулиев в Спартак, Салетроса обратно в Швецию отправили. Но тут же на их место пригласили Еременко, Попова, молодого тогда Глебова и Норманна. Месяц я с ними тренировался и расторг контракт. Вернулся доигрывать сезон в Курск. Там все было хорошо, но, к сожалению, не без финансовых трудностей. В зимнее окно костяк разошелся по более стабильным командам. Кому повезло больше — в Премьер-лигу. Те, кого взяли вместо них — травмировались, и мы доигрывали сезон составом значительно слабее. Закончили на восьмом месте, хотя за два тура до конца были шансы на стыки.
«Юран умеет задеть в людях нужные струны»
— Как дальше складывалась твоя карьера?
— У меня было ужасное лето. Появилось два варианта: поехать в Тулу на просмотр или в «Химки» уже на контракт. Как бы, с одной стороны — ФНЛ, но рядом с домом. С другой — мечтал в Премьер-лиге закрепиться. Долго-долго метался и выбрал Тулу. Но не доехал, не знаю до сих пор почему. Возможно, «Химки» повлияли через кого-то. Я закинул документы, но за день до поезда мне сообщили, что возможности больше нет. Я тогда сказал, что в «Химки» точно не поеду, потому что они мне помешали — обиделся. Поехал в «Уфу» на просмотр. Евсеев тренером был. Потренировался, а они Фомина подписали. Был после этого очень зол, потому что мне говорили, что с «Уфой» вариант железный.
Прилетел в Москву, сел во Внуково. Пока я летел, мой агент написал,чтобы я ехал на просмотр в «Оренбург». Получилось, что я из Австрии вернулся, сменил аэропорт, и обратно туда полетел, но уже в другую команду. Думал, что еду на контракт. Два дня потренировался, сыграл 20 минут товарищеской игры и сборы закончились. Пришлось самому искать номер Федотова. Позвонил, спросил, что он думает по поводу меня. Он ответил: «Так я сразу сказал — нет. Но спасибо, что так смело приехал». В общем, спасибо Андрею Викторовичу Талалаеву, он очень меня тогда хотел к себе в «Химки». В итоге я провел там прекрасное время.
— Ты все-таки исполнил свою мечту — вы вышли в Премьер-лигу.
— Да, это тот ковидный сезон, финал Кубка… Вообще, этот сезон для меня определяющим стал. Там судьба свела меня с двумя очень важными тренерами на взрослом уровне — Талалаевым и Юраном. Потом пришел Гунько, но на короткий срок — буквально полтора месяца тренировал, но тоже довольно позитивно его оцениваю. С ним было очень комфортно работать. Результата не было из-за многих нюансов — точно не он в этом виноват. Ну а затем пришел Черевченко. Поначалу все было нормально, но постепенно отношения портились. Я где-то сам был, наверное, не прав. Понятно, что не только я, но, думаю, надо было чаще коммуницировать. С другой стороны мне было очень обидно, что я просто незаслуженно начинаю играть меньше.
— Почему ты так выделил Талалаева и Юрана?
— Когда я играл в «Факеле», Андрей Викторович после игры пришел ко мне через все поле и сказал: «Если у тебя будут какие-то проблемы в "Ростове", двери "Тамбова" для тебя открыты». Я вообще его не знал, нигде с ним не пересекался, а игру мы вообще крупно проиграли. Очень сложный, особенно на первый взгляд, тренер. Он оказывает большое давление в начале его отношений с игроком. Мне было сложно первые месяца полтора-два привыкнуть к этому. Но потом его требования в совокупности с его жесткой формой общения помогли мне выйти на новый уровень.
Юран — определенно судьбоносный тренер. Мы при нем совсем немного игр сыграли, но он вызывал такое доверие, так умел настроить команду, что мы могли пять голов закинуть «Торпедо» — одной из лучших команд ФНЛ. При нем команда всегда выдавала максимум.
— Ты знаешь, я общался со многими его экс-подопечными, и все как один говорят, что Юран — лучший мотиватор.
— Да! Это 100% правда. Он умеет струны нужные задеть в людях. А еще это человек, который спокойно признает свои ошибки. Мог запросто накричать, но если потом выяснялось, что это было не по делу, он спокойно признавал свою неправоту. У меня очень хорошие отношения с ним, и играл я при нем тоже хорошо и результативно, поэтому меня он потом и звал в «Нижний». Кстати, хочу поздравить его с назначением в «Серик». Если к нему будут прислушиваться и не возникнет каких-либо внеплановых трудностей, то, думаю, поставленные задачи он точно выполнит.
— В «Ахмат» ты переходил по приглашению как раз Талалаева?
— За «Химки» в Премьер-лиге в первый сезон я много играл и переподписал контракт. Мог перейти в «Локомотив» в один момент, было очень близко. Не получилось. И опять в течение года я стал получать меньше игрового времени. Габулов, на тот момент занимавший пост в руководстве, вызывал меня на разговор, говорил, что глаза у меня не горят и нужно уходить. Зимой на меня в очередной раз вышел Андрей Викторович. Он очень сильно звал меня в «Ахмат», даже несколько раз за то время, что он там работал. Преград не было и я согласился.
— И сразу начал играть.
— Больше скажу — у меня тогда был самый успешный отрезок в Премьер-лиге. Вот эти 20 игр, которые я провел — все с хорошей статистикой. Играли здорово, команда по подбору хорошая была. Заняли седьмое место. Седьмыми мы были и тогда, когда Талалаев уходил. По итогу тот сезон закончили пятыми и все медали и награды повесили на шею Ташуеву, хотя сейчас можно понять, что, наверное, это не совсем правильно.
— Можно сказать, что ты любимчик Талалаева в какой-то степени?
— Был, может быть. Так будет правильнее. Я очень хорошо понимал его требования, впрочем, как и требования любого другого тренера, и где другие тратили эмоции на какие-то ответные реакции, реплики, слова, действия, то я в целом уже понимал, для чего он это делает и реагировал правильно. Из разговора я мог выделить то, для чего он это делает, и пытался в этом направлении работать. Поэтому мне было с ним комфортно. Я понимал, в какой футбол он хотел играть, понимал, что он хотел конкретно от меня.
— Талалаев — топ-тренер для России?
— Меня часто об этом спрашивают. Я его котирую однозначно выше, чем наше футбольное общество в целом, которое иногда очень странно оценивает: кого-то возносит, а потом столь же стремительно опускает, причем иногда не особо логично. А ведь ту же Первую лигу не так просто выиграть, как кажется. Андрею Викторовичу я желаю удачи в предстоящем сезоне. Но, конечно,не в играх против нас.
«Цитаты Ташуева по интернету разлетаются — а мы это в "Ахмате" полгода слушали»
— А в Грозный ты сильно хотел ехать? Чеченская Республика — регион не для всех.
— Понятно, что специфический. Но, на самом деле, там не вполне себе нормально жить. На момент моего пребывания там мы довольно здорово выступали, поэтому проблем не было совсем — нам даже хозяин квартиры на уступки пошел и с собакой согласился заселить. У меня также замечательные отношения с теми, кто работал в клубе. Очень уважительно к ним отношусь и с радостью общаюсь, когда мы играем против друг друга. В общем, уехал я оттуда из-за футбола, никаких других причин не было.
— В этом виноват, полагаю, Ташуев. Он пришел — и ты резко перестал играть. До сих пор не знаешь, почему?
— Я догадываюсь. Он, по-моему, где-то об этом говорил. Мне нравилось работать с Гаджиевым, но без него я в Махачкале оставаться не хотел. И,когда я уходил из «Анжи», пришел в офис клуба в Москве с бумагой о том, что расторгаю контракт — у меня был прописан такой пункт, а Ташуева уже назначили на пост главного тренера махачкалинцев. Он как раз был в офисе и, кажется, сильно удивился, когда я пришел с решением об уходе из клуба. На тот момент я даже не знал, кто он, пришел в офис без задней мысли. А он, видимо, этот эпизод запомнил.
Сейчас он начал давать интервью и немного себя разблокировал в медиа-поле. Каждая его цитата разлетается! Мне кажется, половина из них — это прямо разрыв, сенсация. А мы это постоянно в «Ахмате» слушали — истории про то, что Гвардиола его упражнения копировал, что штангу придумали в древнем Риме, что он в Бронницах тренировал и феерических результатов добивался. Еще говорил, что написал целую книгу, но она пока у него в единственном экземпляре, а также, что база и стадион «Краснодара» построены при его участии.
Главным вопросом для нас всех было: верит ли он сам в то, что произносит, или просто прикалывается? Многие люди очень высокого мнения о себе, тренерам это, наверное, тоже свойственно. Но у Ташуева замечал: у него есть эгоцентричность. Плюс он несколько раз был со мной не искренен. В личных беседах мне говорили, что все хорошо и сейчас я буду играть, а получалось абсолютно наоборот. Или, например, говорил: «Ты сейчас набираешь, ты много пропустил». При этом другие могли после травмы в первой же игре выйти, а я месяц тренируюсь с командой и сижу на скамейке.
Ну, не сложилось. Бывает. Но забавно, что я при Талалаеве 10 игр подряд в старте выхожу и все прекрасно, а из 20 следующих при Ташуеве — одну. И то, потому что конкурент из-за желтых пропускал. Можно сказать, что я обижен или мыслю предвзято. Но мне кажется, он сам через свои же интервью дает немало поводов для подтверждения моих слов. Да и последние результаты были не очень хорошие, мягко говоря.
— Окей, «Пари». Туда тебя пригласил Юран?
— Да, Сергей Николаевич позвал. Я понимал, что с Ташуевым совсем обострились отношения в последнюю неделю — он уже в интервью про меня высказывался. «Ахмат» меня бесплатно не готов был отпустить — в итоге договорились и я уехал в Нижний.
— Как ощущается играть два года под давлением?
— Давай так, не два, а полтора, потому что первые полгода у нас были очень успешными по результатам. А давление большое, очень большое. Соответственно и стресс большой. Это очень тяжело — такой у нас чемпионат.
— Сказывались ли на тебе регулярные смены тренеров?
— При Юране среди полевых игроков я отыграл, по-моему, больше всех. Прямо игроком стартового состава был. Но когда пришел Илич — я ему не приглянулся. Такое у меня, к сожалению, часто бывает, когда первое время тренеру не нравлюсь. Такая особенность. Только я начал играть — Илича уволили. Пришел Ганчаренко — через три матча я снова перестал играть и практически до зимы тренировался как центральный нападающий. Он считал, что я смогу дать пользу на этой позиции. Но на сборах я в целом понимал, что далеко не первый номер на эту позицию. Мне, конечно, это не особо нравилось.
При всем при этом в клубе было довольно комфортно. Но футболист всегда должен играть. Я очень болезненно воспринимаю отсутствие игровой практики, даже пытался работать с психологом. Это, наверное, отголоски тех двух лет в «Ростове». Я был близок к уходу в последний день трансферного окна, но клуб меня не отпустил.
— Если учесть, что клуб очень много игроков в то окно отпустил, понял ли ты в тот момент, что это означает, что на тебя действительно рассчитывают?
— Здесь я полагал, что должен был быть нужен клубу. Но, опять же, каждый тренер мыслит по-разному и до истины не доберешься. По мне пришло конкретное предложение в последние дни трансферного окна — но тренер сказал, что не отпускает игроков в последние дни. В итоге играл, хоть и не всегда выходил в старте в начале второго этапа, но в заключительные месяцы внёс весомый и значительный вклад в то, что мы все-таки заняли это «спасительное» 13-е место.
«Тренер сказал, что будет пытаться менять нашу ДНК»
— В этом году вы остались в Премьер-лиге по стечению обстоятельств. Можно сказать, что немного повезло. Что в такие моменты чувствуешь?
— Это даже обсуждать очень сложно. «Химки» по сути дали понять о своих намерениях еще до первых стыков. Мы же в этой «группе риска» были выше всех в таблице. Последние два-три месяца играли под огромным давлением, потому что понимали, что конец сезона все ближе. И перед первой игрой стыковой выходит новость, что апелляцию «Химок» отклонили, что они не получат лицензию, и, скорее всего, закрываются. Мы пытались это из головы, конечно, выкинуть, но, видимо, не получилось.
— То есть, если бы команде действительно грозил вылет в ФНЛ в случае поражения в стыках, вы бы играли совсем по-другому?
— Я не знаю, как бы мы играли. У нас бывали разные матчи. Могли хорошо отыграть с топом, а потом проиграть «Оренбургу». Я скорее говорю о том, что настрой не может не влиять.
— Какие планы на будущий сезон? Что ты и команда ждете от нового специалиста?
— Мы собрались буквально недавно, тренируемся, очень много новых упражнений. У нас было собрание вводное в начале, нам озвучили вполне понятные требования по внутреннему взаимодействию, по дисциплине, по командным настроениям. Все это понятно. Будем тактически по-другому играть. Главный тренер сказал, что будет пытаться менять нашу ДНК. Будет сложно, но мы готовы. Пока только приятные впечатления. Я хочу играть и приносить пользу. Надеюсь, что буду нужен главному тренеру и клубу.
— В общем, с позитивом смотрите на предстоящий сезон?
— Да. Сейчас еще трансферы будут, скорее всего. На вход, на выход. Но от тренировок позитив, настроение тоже хорошее. Однако сезон, опять же, 100% будет сложный в связи с тем, что мы первые туры проведем не в Нижнем Новгороде.
— Как раз хотел спросить, что думаете насчет этого спонтанного переезда?
— Что есть, то есть. Ничего с этим не поделать — будем играть так. Конечно, сложно, потому что очень много не понятно, как быть с семьей, где мы будем базироваться между играми. Там же еще кубок. Очень обидно, потому что на самом деле клуб очень много делает для привлечения болельщиков. Мы, конечно, тоже стараемся игрой, но у нас это пока так получалось через раз, можно сказать. В общем, колоссальный объем работы с болельщиками был проделан, но, к большому сожалению, летом, когда максимальное количество людей могут ходить, не будет возможности в Нижнем это делать.
— Оглядываясь назад, жалеешь ли о том, что в «Ростове» не получилось? Есть ли обида на клуб, что не дали даже шанса?
— Нельзя сказать, что я жалею. Первое время после ухода обида, конечно, была — я не понимал, почему настолько в меня не верили, учитывая, что я был их игроком. Все четыре с половиной года моего пребывания там молодых ребят покупали, раскручивали и продавали. Но в любом случае это опыт, который наверняка мне в будущем поможет. Такой у меня путь. Первое время встречи против «Ростова» для меня были принципиальными, конечно. Сейчас эмоции уже утихли.
— Как смотришь в будущее? Есть ли еще желание и амбиции поиграть в топ-клубе или в Европе?
— Амбиции и желание, конечно, есть, но я сам все прекрасно понимаю — мне уже 29. Сейчас в нашем футболе гораздо проще попасть смолоду — такая тенденция. Чтобы мне поиграть в топ-клубе, нужно показать факты — забить какое-то количество голов или показать действительно соответствующий уровень игры. В Европу, конечно, хотелось бы, но это уже следующий этап. Но опять же, я не молодею. Сейчас я сконцентрирован на том, чтобы вместе с командой провести очень хороший сезон в «Пари НН», а дальше — увидим.
