«Помню что-то, но не факт, что это первая игра. Было очень холодно, один из ветеранов подходит к доктору и говорит: "Спирт есть?" — "Есть". — "Тогда давай". Берет 100 граммов, разбавляет водой, выпивает — и на поле. Вышел и гол забил! Помню еще последнюю игру в высшей лиге с "Волынью". Мы приехали, а там снег. Конечно, старались они там убрать, но валило сильно. Поэтому получилось так, что почистили поле ровно по линиям, а боковой уже бегал по полю. Если мяч ударился в сугроб, значит, аут. И высота сугроба — где-то полтора-два метра. Для запасных сделали такую деревянную площадку за воротами, и разминались мы где-то на уровне перекладины», — рассказал украинец официальному сайту вице-чемпиона России.
«Мне ван Гаал сразу сказал, что я играть не буду. Я ответил: "Поживем — увидим". Дальше уже ваше: не хотите — как хотите, вы же тренер. Я работал, свои 134 игры за команду провел, много разного выиграл. Хотя многим стоит поперек горла, заслуженно ли играл Тимощук в "Баварии", почему радовался, почему это, почему то. Но никто мои эмоции не поймет».
«Часто ребята подходили, спрашивали, почему я не играю, почему тренер такой упертый. Когда ты тренируешься, то про любого можешь сказать, кто и в каком состоянии. Это видно невооруженным глазом. Ребята-то поддерживали. Я честно рад, что мне там довелось работать, но часто о таких вот вещах думал: есть же у тренеров какие-то симпатии, антипатии, весь этот человеческий фактор. И ты понимаешь, что при любых раскладах, в какой бы форме ни находился, из-за этого фактора не будешь играть или наоборот».
«Например, была ситуация со Швайнштайгером. Пришел тренер и сказал: "Меня не волнует, в каком он состоянии, плохо ему или после травмы, я буду его ставить". А потом пришел второй тренер, который был помощником у ван Гаала, и говорит мне: "Тимоха, осталось пять матчей, нам надо занять третье место. Будешь играть во всех в стартовом составе". Я ему говорю: "Где же ты раньше был?" Это отношение тренера. Если он себе что-то решил, поменять его тяжело. С ван Гаалом то же самое. Я играл себе, играл, он меня вызвал и говорит: "Ты знаешь, меня все устраивает, но вот сейчас поправится ван Боммель, поправится Тони Кроос, и придется тебе не играть". — "Почему?" — "Такое мое видение". Были даже такие моменты: мы играли с "Базелем", он меня поставил на угловые, и я забил гол. На следующей установке говорит: "Все, больше на угловые не ходишь". Какой-то парадокс! Доходило до таких банальных вещей, что был бы молодой на моем месте, заработал бы срыв, а я просто работал. Понимал», — признался Тимощук.
«Когда появилась семья, дети, я многое переосмыслил. От детей всегда ждешь чуда: первые шаги, слова, осмысленные действия. Ты вот радуешься, когда они не осознают, как считают до десяти на четырех языках, как они взрослеют. И хочется не упустить эти моменты. Они были маленькие, начинают расти, поэтому становится ясно, что это не вернуть. Наслаждаешься каждой минутой, каждым днем своего пребывания в кругу семьи. Наверное, это лучшие ощущения. Если бы не Германия, тяжело было бы определиться, но сейчас точно думаю, что футбол — это лишь часть жизни», — считает хавбек.
