«Был чуть-чуть шокирован, конечно. Не до конца понимал: всегда вызывали, а тут не вызвали. Логичная реакция для человека в такой ситуации. На следующий день позвонил Станиславу Черчесову, спросил о причинах, чтобы не узнавать через прессу или от кого-то еще. Переговорили.
Он сказал: ты долго не играл за клуб, по "физике" есть вопросы, а мне нужны ребята боеспособные, с высокими кондициями. Тренируйся, если что, довызовем. Хорошо, говорю, буду работать по программе, в сборную всегда готов.
Да, сам позвонил тренеру. Походил сутки в тумане и решил узнать, чем не подхожу, напрямую от тренера. Чтобы не читать чужие интерпретации и не накручивать себя лишний раз возможной ерундой. Так правильнее, чем читать о себе в прессе статьи заданной тональности.
Решает тренер, такова его точка зрения. Факт, что реально была травма, пропустил в "Спартаке" около двух недель. Микронадрыв боковой связки колена. Но бегал много даже с повреждением: прямо – мог, а когда резкое движение вбок – болело. Рисковать врачи запретили, но я все равно работал, хотя не в общей группе. Сохранил неплохую форму.
В "Спартаке" меня тестировали: ту программу, которую делали зимой на сборах, я выполнял быстрее секунд на десять. Но тренер сборной не мог присутствовать на клубном тестировании. Он посчитал, что я не готов, хотя мне казалось иначе. При всем уважении к ребятам, попавшим в заявку, не считаю себя слабее кого-то из них. Потому и не уверен до конца, по футбольным причинам меня не взяли или, может, околофутбольным. Решать в любом случае тренеру, мы взрослые люди, никаких обид. Сборной искренне желаю удачи», – сказал Глушаков «Спорт-Экспрессу».
