The Athletic рассуждает о том, как академии готовят юных игроков к взрослому футболу, какие риски таит ранний дебют и почему правильное сопровождение может продлить карьеру.
Мы живем в эпоху футбольных вундеркиндов.
В «Арсенале» 15-летний Макс Дауман уже регулярно попадает в заявку на матчи Премьер-лиги и Лиги чемпионов, продолжая путь Итана Нванери, который в 2022 году стал самым юным игроком в истории английского чемпионата — в возрасте 15 лет и 181 дня.
Рио Нгумоа в январе этого года вышел в стартовом составе «Ливерпуля» в 16 лет и 135 дней — теперь он самый молодой дебютант в основе клуба. В этом же сезоне он уже успел стать героем матча в Премьер-лиге. Трей Ньони, которому в июне исполнилось 18, также стабильно вызывается в состав. Бредли Барроуз дебютировал за «Астон Виллу» чуть старше 17 лет, а 18-летний Джош Кинг впечатляет в «Фулхэме».
Принцем среди вундеркиндов, конечно, остается Ламин Ямаль. В апреле 2023 года он стал самым юным игроком «Барселоны» в XXI веке, выйдя на поле в 15 лет, 9 месяцев и 16 дней. С тех пор он превратился в одного из самых высокооплачиваемых футболистов клуба, выиграл два чемпионата Испании, чемпионат Европы со сборной и на прошлой неделе занял второе место в голосовании за «Золотой мяч». В каждом из двух последних сезонов Ямаль, которому в июле исполнилось 18, провел за клуб более 50 матчей.
Талант Ямала и других юных звезд не вызывает сомнений, так же, как и их отношение к делу. Но вопросы возникают в другом: как правильно управлять еще развивающимися организмами и выдерживают ли они нагрузки взрослого футбола?
Этот вопрос стал особенно острым. В начале месяца Ямаль оказался в центре конфликта между Федерацией футбола Испании и «Барселоной». Главный тренер каталонцев Ханси Флик раскритиковал решение сборной поставить подростку обезболивающие уколы, чтобы он смог сыграть в двух матчах отборочного турнира к чемпионату мира.
«Мне очень грустно это видеть. У Испании лучшая команда в мире. Лучшие игроки на каждой позиции, невероятного уровня. Но когда мы говорим о заботе о молодых футболистах, это должно значить совсем другое. То, что сделали — это не забота о игроке», — сказал Флик.
После той паузы Ямаль пропустил четыре матча «Барселоны», но в воскресенье вышел на замену в игре против «Реал Сосьедада», а потом сыграл в Лиге чемпионов против «Пари Сен-Жермен» (1:2).
Всё это подчеркивает, насколько деликатен вопрос работы с юными футболистами в индустрии, где требования к результату безжалостны, а ставки невероятно высоки.
Прошло 23 года с тех пор, как Уэйн Руни ворвался в мир футбола, забив сенсационный победный мяч за «Эвертон» в ворота «Арсенала» — всего за пять дней до своего 17-летия. Он стал самым молодым автором гола в истории Премьер-лиги и сразу выглядел готовым не только по уровню таланту, но и по физической мощи.
«Есть много хороших 16-летних игроков. Но он был особенным: физически готовым, талантливым и уже формировавшим те качества, которые мы потом видели в его игре», — вспоминал тогдашний тренер Руни Дэвид Мойес в интервью Independent.
Руни — пример так называемого «раннего созревания». Доктор Шон Камминг, профессор детской спортивной науки в Университете Бата и один из ведущих мировых экспертов по росту и развитию в спорте, определяет таких игроков как «юношей, которые в 16 лет физически выглядят почти как взрослые мужчины и способны конкурировать со старшими».
Но так устроены далеко не все 16-летние.
Камминг объясняет, что разница в уровне зрелости может быть колоссальной. У одного девятилетнего ребенка «биологический возраст» может соответствовать 12 годам, а у другого — лишь шести или семи. Поэтому в группе 15–16-летних подростков естественно наблюдать огромные различия в физическом развитии.
В 2015 году Камминг помог Джеймсу Бансe, нынешнему директору по спортивной подготовке «Ньюкасла», запустить программу Growth and Maturation Screening (мониторинг роста и созревания) в рамках системы развития игроков Премьер-лиги. Ее цель — измерять биологический возраст футболистов академий и бороться с «предвзятостью» в пользу ранних созревателей. Из-за этой предвзятости многие талантливые, но поздно созревающие игроки просто отсеивались из системы еще до того, как у них появлялся шанс на равных конкурировать с другими.
Чтобы определить биологический возраст футболиста, собираются данные о росте и дате рождения родителей, а также фиксируются рост и вес самого игрока примерно раз в три месяца. Эти показатели вводятся в специальные алгоритмы с учетом возраста и пола, которые прогнозируют окончательный рост спортсмена (средняя погрешность для мальчиков — около 2,2 см в год). Затем академии могут выразить текущий рост игрока как процент от его будущего взрослого роста.
Очень ранние созреватели могут быть почти полностью сформированы в плане роста уже к 16 годам, говорит Камминг, приводя в пример того же Даумана. «Ему может быть всего 15 календарных лет, но физически и биологически он гораздо дальше продвинулся, и, скорее всего, способен лучше справляться с вызовами и нагрузками взрослого футбола», — отмечает эксперт.
Однако даже если к 16 годам рост игрока уже остановился, некоторые части скелета могут оставаться незрелыми.
«Апофизы — это небольшие костные участки, к которым прикрепляются сухожилия от мышцы к кости, — поясняет Камминг. — Эти зоны, расположенные в области таза и бедра, не будут полностью окостеневшими и прочными примерно до 21–22 лет у среднего мальчика».
А у тех, кто развивается особенно поздно и окончательно формируется только к 20–21 году, апофизы могут окостенеть лишь к 25 годам.
Есть и еще один важный аспект — зоны роста. Это участки хрящевой ткани на концах длинных костей, за счет которых они удлиняются и утолщаются. У ранних созревателей они могут полностью срастись уже к 16 годам (в среднем — к 18), но в некоторых частях тела, например в тазовой области, этот процесс происходит позже.
Мышечная масса тоже формируется не сразу, добавляет Камминг. «Когда ребенок растет, сначала словно "вытягивается" скелет, а затем уже постепенно наращивается мышечная масса. Пик роста у мальчиков (обычно в возрасте от 12 до 15 лет) наступает примерно на 6–9 месяцев раньше, чем пик прироста мышечной массы, которая продолжает развиваться и дальше».
При столь большой индивидуальной разнице вполне объяснимы опасения по поводу того, чтобы слишком рано бросать подростков в условия взрослого футбола.
На базовом уровне существуют правила безопасности, регулирующие, например, подготовку таких игроков, как Дауман, Нгумоа или Барроуз, к тренировкам и матчам: так как они младше 18 лет, они должны переодеваться отдельно от основной команды. Но гораздо более серьезная задача — правильно управлять физическими нагрузками, которые на них ложатся.
Доктор Хаби Монастерио Куэнка — профессор Университета Страны Басков (EHU) и консультант «Атлетика» из Бильбао по вопросам роста и созревания. Ранее он два года работал физиотерапевтом в академии клуба, где отвечал за контроль этих процессов у игроков.
Большая часть его исследований посвящена тому, как рост и созревание влияют на риск травм у молодых футболистов. Ученый выделяет две ключевые зоны, на которые стоит обращать внимание, если речь идет о долгосрочном здоровье игроков.
Первая связана с футболистами, которые перемещаются между второй и первой командой. Монастерио называет их «shifting players». Исследование академии «Атлетика» показало, что такие игроки подвержены повышенному риску серьезных травм. Особенно у тех, кто в возрасте 17–19 лет совмещает игры за молодежный и основной состав: у них чаще фиксируются повреждения передней крестообразной связки.
Причины до конца не ясны, но Монастерио называет среди факторов нагрузку, усталость и психосоциальные элементы вроде стресса.
Серьезная травма в столь критический момент карьеры может перечеркнуть все шансы закрепиться в первой команде. Поэтому, как говорит Монастерио, «этот шаг — от академии к основному составу — нужно делать с предельной осторожностью».
Ключевым моментом является качественная коммуникация между тренерскими штабами первой команды и академии, чтобы нагрузка на игрока отслеживалась максимально точно. Но на практике это не всегда так просто. Например, в «Атлетике» первая команда и академия находятся в разных зданиях. В других клубах они могут быть и вовсе расположены на разных базах.
Вторая важная зона, на которую обращает внимание Монастерио, — это скелетная зрелость. Как отмечал и Камминг, даже если к 16–17 годам рост и развитие игрока завершены, части его скелета продолжают формироваться вплоть до начала 20-летнего возраста.
Наиболее распространенные травмы, связанные с ростом, — это болезнь Севера (воспаление зоны роста в пяточной кости, вызывающее сильную боль) и болезнь Осгуда–Шлаттера (болезненные ощущения чуть ниже коленной чашечки из-за раздражения зоны роста в области большеберцовой кости). Они обычно возникают у мальчиков в возрасте 12–14 лет. От последней, к примеру, страдали Уэйн Руни, Маркус Рашфорд, Рафаэль Варан и Джарред Брантуэйт.
Но есть и другие травмы, связанные с ростом, которые проявляются у более зрелых игроков, включая повреждения лобковой кости.
«Центры окостенения, из которых развивается кость лобка, продолжают работать до 20–22 лет», — говорит Монастерио. — «Поэтому очень часто такие травмы встречаются у футболистов в возрасте 18–20 лет, когда они уже выступают на профессиональном уровне».
В некоторых случаях их ошибочно классифицируют как мышечные повреждения, однако Монастерио подчеркивает: в этом возрасте скелет в этих зонах еще не полностью сформирован.
Аналогично проблемы могут возникать и с позвоночником, например стрессовые повреждения поясничных позвонков, такие как pars (стрессовый перелом в pars interarticularis — небольшом участке кости в поясничном отделе).
«Если их не лечить должным образом, — говорит Монастерио, — это может привести к более серьезным последствиям, например к спондилолистезу, при котором один из позвонков смещается вперёд. Это уже риск хронической боли в пояснице и даже неврологических осложнений».
Камминг добавляет, что травмы pars обычно проявляются в момент, когда подросток достигает примерно 95–96% своего взрослого роста — в конце скачка роста. Именно в этот период также чаще фиксируются травмы подколенных сухожилий.
«Возможно, дело в том, что после полового созревания резко возрастает уровень тестостерона, — объясняет он. — Мышцы начинают стремительно расти и крепнуть, а это увеличивает риск мышечного дисбаланса».
Физические проблемы юных футболистов очевидны. Но что можно сделать, чтобы их предотвратить?
Ключевую роль играет контроль питания. Недавнее исследование диетолога «Челси» Рубена Стейблса показало: у некоторых игроков академии, особенно находящихся в пике роста, энергетические потребности сопоставимы с уровнем футболистов основной команды Премьер-лиги.
Если они не получают достаточно энергии в течение часа до или после тренировки, у них фиксируется повышенный уровень резорбции костей, то есть потери кальция.
«Очень важно, чтобы правильное питание закладывалось у игроков с самого детства, — подчеркивает Монастерио. — Прочность костей футболиста в 20 лет зависит не только от того, что он ест сейчас, но и от всей его пищевой истории в юности. Привитые здоровые привычки означают, что к моменту попадания в первую команду у него будут крепкие и здоровые кости».
В помощь этому идет и то, что во многих ведущих академиях юные футболисты фактически живут в режиме профессионалов.
Как отмечает Дес Райан, возглавлявший спортивную медицину и физподготовку в академии «Арсенала» с 2012 по 2021 годы, времена, когда подростков после утренней тренировки отправляли домой, давно прошли.
«Теперь они находятся в академии с девяти утра до пяти вечера, — рассказывает он. — Делают подготовительную работу перед тренировкой на поле, затем развивают физику после неё, занимаются анализом своей игры, личностным развитием, образованием, техническими и тактическими навыками. Их обучают правильному питанию и тщательно контролируют нагрузки, чтобы они не работали ни слишком мало, ни чрезмерно».
Те молодые игроки из топ-академий, кто проходит углубленные программы с детскими тренерами-специалистами, развивая силу, мощность, скорость, подвижность, стабильность и выносливость, приходят во взрослый футбол с базой, которой многие их старшие партнеры в свое время не имели.
«Да, им все еще нужно работать, чтобы раскрыть свой потенциал до конца, — добавляет Райан, ныне консультант "Брентфорда" и директор департамента спорта и здоровья в Университете Голуэя. — Но сегодня они достигают этой точки гораздо раньше».
Во время работы в «Арсенале» Райан заметил, что когда выпускники академии попадали в первую команду — он называет Букайо Сака, Эйнсли Мэйтленда-Найлза и Фоларина Балогуна — именно они показывали наивысшие показатели мощности и пробегали больше всех метров в GPS-данных по интенсивности.
«Они были готовы раньше и на более высоком уровне, чем многие профессионалы, которые играли без преимуществ современных академий. Бывший правый защитник Эктор Бельерин был первым: он превзошел время Тэо Уолкотта по скорости», — добавляет Райан.
Для Райана так и должно быть: «Ваша цель — создавать физически более готового игрока, чем те, кто уже в первой команде. Технически и тактически это сделать сложнее, поэтому не все юниоры превосходят старших игроков в комплексном исполнении на поле, но это помогает».
Есть ли риск, что у футболиста «слишком много километров» в юном возрасте? Райан считает, что скорее наоборот. «Я думаю, это продлит карьеру. Исследования показывают: чем раньше начнешь, тем лучше показатели силы и скорости. Эти качества важны не только для игры, но и для снижения риска травм и способности выдерживать большие нагрузки.
Куда больше меня беспокоит другое — умение справляться с количеством матчей, их интенсивностью и частотой. Вот это настоящая проблема».
Дауман был переведен в команду Райана до 12 лет примерно в конце ковидного периода. Он еще был игроком до 11 лет, но его подняли в старшую группу, потому что он был «ранним развивающимся и выдающимся исполнителем», рассказывает Райан. «Хотя ему сейчас 15, я бы сказал, что он скорее на уровне 16–17-летнего».
Того же мнения придерживается и его нынешний тренер, Микель Артета: «Есть парень, у которого нет ни малейших сомнений: он абсолютно уверен, что в 15 лет может выйти и справиться. Такого я в своей жизни еще не видел».
Хотя Райан и считает, что попадание Даумана в первую команду в 15 лет — аномалия, его беспокоит возможность того, что подобное может произойти в среде, не такой подготовленной, как академия первого уровня — например, «Арсенала».
«Есть ли у них ресурсы? Есть ли знания? Есть ли возможность организовать развивающий недельный цикл, если этот 16-летний футболист каждую неделю играет в серьезном турнире и по два матча? » — задается он вопросом.
Райан прекрасно понимает, какие ресурсы нужны для создания системы уровня «Арсенала», и сомневается, что другие клубы могут это повторить. «У меня есть опасения, что игрока могут перегрузить. Он может оказаться в раздевалке, где услышит то, что не должен, перенять плохие привычки, потерять стремление развиваться, перестать уделять внимание дополнительной работе и фундаменту.
Если не контролировать нагрузку, появятся травмы, связанные с ростом. Если не заложить фундамент, игрок может столкнуться с проблемами в футболе высокого уровня. Если не следить за психосоциальным развитием, он может превратиться в проблемного футболиста, принимающего неверные решения в жизни. То есть риски есть, но при правильной поддержке всё может сложиться хорошо».
Ямаль уже закрепился в стартовом составе «Барселоны». Для таких игроков, как Дауман и Нгумоа, которые пока находятся дальше на пути развития, ключевое значение имеет терпение.
«С грамотными тренерами игровое время распределяется постепенно: сначала ограниченные минуты, потом — на протяжении сезона, двух или трех, и уже затем — регулярное место в основе. Но всегда есть исключения. Букайо Сака был одним из них, хотя ему потребовалось два сезона, чтобы войти в ритм. Возможно, Макс похож на Букайо, только чуть раньше».
Сколько бы минут за первую команду ни получили Дауман или Нгумоа в этом сезоне, они всё равно остаются проектами на будущее и в плане футбола, и в плане физического развития.