«Не могу определить в процентном отношении, насколько практика работы с Леонидом Федуном совпала с тем, что он обещал при первой встрече, когда летом 2008 года он позвал меня сначала на должность гендиректора.
Были разные периоды. Если в первый год было примерно так, как мы договаривались, то потом многое менялось. В зависимости от результатов.
Чем больше узнаёшь любого человека, тем лучше понимаешь цену его словам. Поначалу не знал, что если Федун в десять утра говорит "да", то это совершенно не означает, что "да" будет и в полдень.
За какие-то два часа всё могло измениться. Но такое происходило постоянно, и постепенно я стал всё понимать и учитывать. Это и называется опытом.
Глубоко внутри меня сохранилось чувство переживания за "Спартак" как за клуб, которому отдал в разных ролях много лет, но это не имеет никакого отношения к Федуну.
Бесполезно рассуждать, что можно было бы сделать по-другому, когда ты не можешь ничего изменить. По-другому общаться с Федуном? Вместо ста раз говорить ему тысячу раз о том, что надо сделать? И, может, тогда бы он что-то услышал?
Мне смешно, когда читаю, что у меня есть обида, ожесточение на его "сбитого лётчика" по отношению ко мне в 2014-м. Он говорит и говорит. Что-то, извините, сморозил — через три секунды забыл.
Потом подходит ко мне на сборах в Австрии: "О, Валера, как дела? Какая у тебя борода!" Ну, что тут можно сказать… Если человек говорит "да", а через час — "нет", то для него слова ничего не значат. А для меня ничего не значит то, что говорит он. Только смеюсь.
Что касается совмещения постов гендиректора и главного тренера — в той конфигурации, работая с Федуном, считал, что так было лучше, чем только тренировать.
В нормальной ситуации, в правильно организованном клубе это на сто процентов неправильно. А можно ли это было переварить физически… Ну не умер же! Значит, можно было», — цитирует Карпина «Спорт-экспресс».
